но нужно проведать маму, побыть с ней. Прощаясь, она поцеловала меня в щеку. Мне хотелось бы другого поцелуя. Но ведь всё еще будет?
А мы с Анри решили поехать в имение Джеффри. Почему-то мне не очень хотелось возвращаться к себе на квартиру. Анри тоже. Или же ему было всё равно.
В Ланкастер Холл нас приняли без вопросов. Наверное, крестный предупредил их, что мы можем приехать. Расплатившись, я отпустил такси и повел Анри через сад к дому. Как странно, но даже сейчас я заметил, как прекрасен сад Джеффри: запах цветов не давал так просто пройти мимо. Хотелось остановиться и вдыхать, дышать, любуясь их красотой.
У розового куста Анри замер. Подошел ближе — так, что я не видел его лица.
— В его саду тоже были розы. Знаешь, это место вообще похоже на его имение: дом и сад… Я… я любил его. Но тогда я не знал, что он убил наших родителей. Он заботился обо мне… наверное, так, как Джеффри о тебе. А когда моя память вернулась… я убежал. Я должен был ненавидеть его. Но не всегда у меня получалось. Да, его отношение изменилось тогда, когда он узнал, что я всё вспомнил. Но… но всё равно, он любил меня. Я… — Анри замолчал и присел рядом с кустом, обхватив себя руками за плечи.
А я… я не знал, что делать. Как бы мне сейчас пригодился талант Жасмин. Я подошел к Анри и коснулся его плеча — просто чтобы дать понять, что я тоже здесь. Что он не один. Что я рядом, и хочу быть рядом с ним. Не знаю, почувствовал ли Анри это. Но он встал и повернулся ко мне. Лицо его было бледным. Он молча смотрел на меня, а потом сказал:
— Просто… дай мне время.
Мне хотелось многое сказать, но мешал ком в горле. Потому я просто кивнул, сжав губы, чтобы они не дрожали.
Анри снова взглянул на розы:
— Это ведь не сон?
— Нет.
Я надеялся, что мы оба проснулись. Во всех смыслах.
Я перестал бояться кошмаров. И больше не желал одиночества. Я не знал, перестану ли прятаться от жизни и от людей. Во всяком случае, от себя и от близких — точно.
